Мы больше не агенты

25.07.2023

О том, что наша организация исключена из «иноагентов», стало известно еще в конце декабря прошлого года – запись о нас была удалена из реестра. Но официальное уведомление из Минюста России мы получили несколько дней назад. Мой пост об этом в Фейсбуке вызвал неожиданно большой резонанс: очевидно из-за того, что эта новость контрастировала с новостями обратного рода: массовым включением в реестр под конец года различных персон (в том числе известных), а также с печальной историей с «Мемориалом».

Уже несколько дней приходится раздавать комментарии разным СМИ и отвечать на довольно неожиданные вопросы: не пошли ли мы на сотрудничество с властью и не собираемся ли теперь изменить свою позицию относительно законодательства об «иностранных агентах» как таковом.

Мне кажется, требуется подробный разбор всей истории с «иноагентством» «Гражданской инициативы против экопреступности»: как и благодаря каким структурам мы вообще попали в реестр.

Обыск, «Открытая Россия»* и дело Антоновой

Никакой информации, имеющей отношение к Антоновой или Савельеву, следователи не нашли, но в Управлении ФСБ по Краснодарскому краю (о роли этой структуры в истории нашего «иноагентства» мы еще поговорим), которое инспирировало дело против Яны Антоновой, решили, что не пропадать же добру: на носителях информации можно же найти его чего-нибудь интересное, даже не относящееся к «Открытой России».

Уже через несколько недель после обыска мне стало известно, что следователь по делу Антоновой всем рассказывает, что на одном из компьютеров был якобы найден отчет «Гражданской инициативы против экопреступности» для Гринпис России и договор между этими организациями. И что, дескать, эту информацию, он, следователь, уже направил «куда надо».

Здесь стоит сделать лирическое отступление и пояснить, что наша организация с 2018 по 2020 год реализовывал при поддержке Гринпис России проекты по развитию пожарного добровольчества на юге России.

Это было официальное, ни от кого не скрываемое сотрудничество. Нам с коллегами тогда удалось дать серьезный толчок развитию «Добровольных пожарных Кубани» - волонтерской группы, которая тушит на Кубани природные пожары и занимается экопросветительством. Такие же команды при нашей поддержке появились в Ростове-на-Дону и Астрахани, где тоже большие проблемы с ландшафтными пожарами и некому, кроме общественников, ими заниматься.

Ничего связанного с «Открытой Россией», более того, ничего политического в этой работе не было. Но следователь, изучавший изъятые в ходе обыска носители информации, почему-то до того озаботился вопросом пожарного добровольчества, что отложил фабрикацию дела в отношении Антоновой и занялся перепиской с Минюстом.

Говоря совсем простым языком: кто-то получил доступ к нашей рабочей переписке или базе (не исключено, что путем несанкционированного доступа к электронке одного из наших сотрудников – есть такие подозрения), вытащил оттуда документы и использовал обыск в «Экологической Вахте» как повод для их условной легализации и запуска в дело.  

Получив в порядке «межведомственного взаимодействия» нужную бумагу, Управление Минюста по Краснодарскому краю начинает слать во все органы запросы, чтобы нарыть еще какие-нибудь признаки политической деятельности, кроме сотрудничества с Гринпис. Запросы летят в администрацию Краснодарского края, прокуратуру, в банк, где у нас открыт расчетный счет.

Убытков на миллион

Следом за включением в реестр последовало и административное дело. В декабре 2019 года Горячеключевской горсуд наложил штраф на организацию за «недобровольную» регистрацию иноагентом.

Судили нас без нашего участия, потому как суд даже не счел нужным надлежаще уведомить о предстоящем заседании. Это послужило основанием для отмены постановления о штрафе в Краснодарском краевом суде, куда уже в начале 2020 года мы обратились с жалобой.

И тут в игру вступил ковидный карантин. В конце марта 2020 года в Краснодарском крае был объявлен режим ограничений в связи с эпидемией коронавируса, и суды перешли на ограниченный режим работы: рассмотрению подлежали только безотлагательные дела.

Материалы в Горячий Ключ повторно поступили в 20-х числах апреля и были отписаны судье Александру Дзигарю. На 15 мая было назначено заседание, о чем мы узнали с немалым удивлением, поскольку к тому времени в регионе был в очередной раз продлен режим ограничений

Мало того, на страничке самого же Горячеключевского горсуда было опубликовано сообщение с перечнем случаев, по которым дела и материалы должны рассматриваться в этот период: случай с вменяемой нашей организации статьей КоАП (ст. 19.34, ч.1) в этот перечень не входил.

Вот такое сообщение висело на сайте суда 

Иными словами, судья Дзигарь просто не имел никаких оснований назначать заседание. Но для подстраховки наш юрист Александр Баранов все же направил ходатайство об отложении разбирательства до снятия ковидных ограничений (на Кубани их отменили только в начале июня).   

Помимо того, что вообще не очень хорошо без особой надобности подвергать свое здоровье опасности в разгар эпидемии, имела место и вполне практическая причина: у нашего представителя не было т.н. «красного пропуска» для перемещения по региону, поэтому поехать легально в Горячий Ключ он, как житель Краснодара, все равно не смог бы при всем желании.

Баранов позвонил в аппарат судьи Дзигаря, чтобы удостовериться в том, что ходатайства были получены. Там не только подтвердили, что получены, но и сообщили, что заседание будет отложено на июль.

Но тут же из сообщения агентства ТАСС мы с удивлением узнали, что заседание не просто состоялось, а завершилось повторным наложением штрафа на нашу организацию.

То есть нашего представителя просто обманули, а его ходатайство даже рассмотрели.

Такие грубейшие процессуальные нарушения должны являться поводом для отмены судебного постановления в апелляции. Но в этот раз Краснодарский краевой суд (заседание состоялось в августе 2020 года) был непреклонен: постановление о штрафе было оставлено в силе.

Нам пришлось продать принадлежащий организации внедорожный автомобиль, чтобы выплатить государству 300 тыс. рублей и покрыть прочие расходы, возникшие из-за нашего нового статуса (быть иноагентом – ни разу не дешевое удовольствие).

Для выплаты штрафа пришлось продать автомобиль, который использовался для тушения пожаров

Еще столько же на нас в конце 2020 года наложил и Роскомнадзор: за то, что на одном из сайтов, где использовались материалы «Гражданской инициативы против экопреступности», якобы отсутствовала «маркировка НКО-иностранного агента».

Дело по этому штрафу опять рассматривал все тот же судья Александр Дзигарь. Кроме того, что он вынес постановление в отношении юрлица, еще и оштрафовал на 100 тыс. рублей вашего покорного слугу – как руководителя организации, «допустившего правонарушение».

В общей сложности, совокупные убытки из-за штрафов, расходов на аудиты, судебные издержки и пр. из-за истории с «иноагентством» составили около 900 тыс. рублей. Если к этому присовокупить и мой личный штраф, то получится символическая цифра 1 млн. рублей – это в полтора раза превышает размер того гранта от Гринпис России, из-за которого нас включили в реестр.

Трудный выход

Кроме судов по штрафам мы также подавали в Замоскворецкий районный суд г. Москвы иск к Минюсту России о необоснованности включения нашей организации в реестр. Все споры с Минюстом идут через этот районный суд, и здесь конвейер «правосудия» доработался уже до того, что в текстах судебных решений путаются названия юрлиц.

Когда в марте 2020 года было назначено заседание по нашему иску, то следом за нами у того же судьи слушалось аналогичное дело по иску ингушского Фонда «Генезис». Обеим организациям было отказано. Но помощник судьи перепутал две НКО, и в фабулу решения по «Гражданской инициатив против экопреступности» вписал «Генезис» и наоборот.

То есть тексты отказных решений насколько шаблонные, что работники суда варганят очередные документы просто методом копипаста. В итоге на сайте суда были опубликованы текстовые версии решений по обеим организациям, повторяющиеся слово-в-слово, за исключением только названий самих организаций.

Самое смешное, что по «Генезису» ошибку не увидели даже тогда, когда его представителю выдали оригинал решения.

Нашей организации, естественно, тоже было отказано в иске, притом во всех инстанциях, вплоть до Верховного суда РФ. В итоге наша жалоба уже ушла Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), где и будет рассмотрена в ближайшие годы.    

В общей сложности в статусе «иностранного агента» мы провели ровно два года и два месяца.

Покинуть реестр удалось не с первой попытки. Дело в том, что по закону нужно либо доказать прекращение занятия политической деятельностью (что абсолютно нереалистично, учитывая крайне произвольные трактовки этого понятия) или показать отсутствие иностранного финансирования - это уже более реально.

Мы пошли вторым путем, и в ноябре 2020 года подали заявление о выходе. Тогда нам отказали: мол, мы продолжаем получать «иностранное финансирование» - уже в виде пожертвований от WWF России (Всемирного фонда природы) - российского юридического лица, которое, как сочло Управление Минюста по Краснодарском края, само является получателем иностранных денег.

Обжаловать этот идиотский отказ мы не стали: легче было подождать, пока истечет год с момента получения средств от фонда. В октябре прошлого года снова подали заявление, и на сей раз никаких оснований для отказа уже не было. Уже никакого «иностранного финансирования» у нас не нашли и не могли найти - ни прямого, ни опосредованного.

Само по себе исключение «Гражданской инициатив против экопреступности» не является каким-то уникальным событием, каким его подали в ряде СМИ. Такой же процедурой до нас  воспользовались десятки других организаций. Например, тот же упомянутый выше Фонд «Генезис» в прошлом году тоже благополучно покинул реестр.

Другое дело, что не у всех организаций хватает возможностей и ресурсов пережить трудный период. Из 32 экологических организаций, включенных в реестр «иностранных агентов» с 2014 года по сегодняшний день, удалось его покинуть только восьми организациям. 22 НКО ликвидировались сами или были ликвидированы по искам властей.

Кому это все было нужно?

Теперь о главном: кто затеял весь этот цирк и кому мы перешли дорогу со своим пожарным добровольчеством? Понять это не так сложно, нужно лишь внимательно изучить публикации пропагандистских медиаплощадок – что они писали про нашу организацию.

Про удивительному стечению обстоятельств, не успевал завершиться очередной суд, как уже в течение часа на разных местных и федеральных инфопомойках появлялись однотипные, написанные казеным языком тексты, без указания на источник.

«Деятельность организации направлена на рост протестной активности в Краснодарском крае, она является дочерней компанией НКО «Экологическая вахта по Северному Кавказу», которая ранее также числилась в реестре НКО, выполняющих функции иностранного агента, но была исключена из него. Активисты используют проблемы экологии для проведения протестных акций, финансирование которых производится в том числе счет средств иностранной неправительственной некоммерческой организации Greenpeace», - это цитата из анонимной заметки в ТАСС.

А вот любопытный фрагмент с портала «Ясно»:

Источник: yasnonews.ru

Портал «Ясно» - это вообще кладезь полезной для активиста информации. Не в том плане, что там есть достойные журналистские тексты (журналистика там помойного качества, читать большинство их опусов без рвотных позывов невозможно), а в том плане, что этот аффилированный с кубанским ОНФ ресурс используется как унитаз, куда сливаются т.н. оперативная информация от силовиков (в данном конкретном случае  - из регионального управления ФСБ). Такая извращенная «система обратной связи», с помощью которой можно понимать логику тех или иных действий силовых органов и прогнозировать риски.

Приведенный фрагмент текста, насколько я понимаю, был прямо взят из служебной переписки. Это то, что сама спецслужба хочет слить в подконтрольные СМИ: так они показывают свою «работу» и, как им кажется, разрушают репутацию неугодных общественных структур.

К слову: после истории с нашим «иноагентством» мне стало интересно, как вообще устроена эта система сливов и такого, с позволения сказать, «пиара», и я решил ее поизучать с помощью знакомых журналистов. Скоро расскажу о результатах своих изысканий.

Таким образом, нехитрый мониторинг «сливов» позволяет понять, из-за чего на самом деле нас сделали «агентами»: за якобы имеющуюся связь с «Экологической Вахтой», «организацию протестных акций» и дискредитацию местной власти путем ее обвинения в нежелании тушить пожары.

Если сюда же добавить и «Открытую Россию», с уголовного дела по поводу которой и завертелась вся описанная выше история, то вырисовывается и впрямь страшная картина: на юге России орудует настоящее подполье, состоящее из шпионов, агентов влияния и прочей «пятой колонны», в которой все связаны со всеми идеологическими и финансовыми узами и каждый выполняет свою роль: сторонники Навального, функционеры «Открытой России», экологи, независимые журналисты, наблюдатели за выборами и проч. А руководит этим всем Ходорковский из Лондона.

Вот такую шизофреническую туфту Управление ФСБ по Краснодарскому краю «продает» своему московскому начальству и получает добро на «оперативные мероприятия»: незаконную слежку за активистами, прослушку телефонов, доступ к частной переписке, давление на суды, размещение в подконтрольных СМИ разного «компромата» и прочее и прочее.

И все это в регионе, где масса реальных проблем, который захлебывается от криминала и коррупции, где чиновники воруют в астрономических масштабах, где в каждом районе есть свои сросшиеся с местной властью «цапки», а в судах заседают всевозможные елены хахалевы с купленными дипломами и миллионными взятками.

Жизнь после реестра

Меня спрашивают, могу ли я теперь давать какие-нибудь рекомендации тем НКО, которые еще остаются в реестре. Увы, но ничего конкретного дать не могу.

Все дело в индивидуальности каждого кейса. Можно дать дурацкий банальный совет отказаться от доноров и проектов, из-за которых присвоили статус, переждать год и выйти из реестра. Но если организация специализируется на уникальном направлении (например, на помощи людям с редкими заболеваниями) и нигде на это дело не может найти средств внутри страны, то отказ от имеющихся источников будет означать гибель для такой НКО и ее работы. В этом случае надо приспосабливаться к существованию в качестве «иностранного агента», отслеживая постоянные изменения в законе, чтобы не нарываться на очередные штрафы.

Но если же есть перспективны для диверсификации источников, то можно сохранить деятельность и при этом добиться снятия статуса. Самое главное - понять внутри своей команды, на что есть потенциал и за что стоит побороться, а где игра не стоит свеч.

Дмитрий Шевченко,

исполнительный директор АНО "Гражданская инициатива против экопреступности"